Мультикультурализм в США и Европе: политтехнологии в действии
Соединенные Штаты, спроектированные отцами-основателями на универсальный манер, предложили миру новую модель человеческого сосуществования, которая в век национализма (XIX в.) казалась утопией. Американцы испытали то, что английский историк А. Тойнби назвал "миражом бессмертия", убеждение, согласно которому "их государство есть последняя форма человеческого общества". Так было с Римской империей, с халифатом Аббасидов, с империей Великих Моголов, с Оттоманской и Британской империями. Граждане подобных универсальных государств "совершенно пренебрегая очевидными фактами: склонны считать его не пристанищем на ночь в пустыне, а землей обетованной, целью человеческих стремлений" [22, c. 576].
На первых порах молодое американское государство, состоящее из иммигрантов, сделало ставку на систему образования, целью которой стало воспитание американцев; школы специально покупали флаг США, на котором ученики давали клятву верности государству. (Неслучайно в середине XX в. неомарксисты начнут "тихую революцию" именно с системы образования.) По поводу европейских волн иммиграции президент США (1825-1829 гг.) Дж. К. Адамс поучительно отмечал, что приезжие должны сбросить европейские одежды и никогда больше к ним не притрагиваться[20].
С развитием капитализма строительным материалом, объединяющим мигрантов Соединенных Штатов (равно как и Канады), становится городская культура развлечений, названная "массовой культурой". Однако вопрос этнической принадлежности по-прежнему, оставался краеугольным камнем в построении общественных отношений и формировании американской культурной идентичности. С годами он становился все более острым и противоречивым: политическая нестабильность Старого Света, вызвавшая массовую иммиграцию из стран Южной и Восточной Европы в 1880 гг., захлестнувшая Америку, достигла своего пика в 1914 г., вынудив Конгресс установить (в 1921 г.) "потолок" в 150 тысяч иммигрантов ежегодно.
На рубеже XIX-XX веков волна расового и антииммигрантского насилия стимулирует возникновение концепции "плавильного котла" ("плавильного тигля"), превратившейся позже в стержень культурной политики США . Несмотря на то, что впервые идея была выдвинута еще в 1780-х гг. Эктором Сент-Джоном де Кревекером, констатирующим, что "представители всех народов словно сплавляются в новою расу", на современные очертания теории повлиял показ в 1908 г. пьесы "Плавильный котел" ("The melting pot"), написанной британским евреем Израелем Зангвилем [12, c. 204, 205].
Плавильный котел явился наиболее неоднозначным символом американского общества, из всех, которые когда-либо существовали. С одной стороны, он указывает на основную особенность современной американской культуры: на ее внутреннее разнообразие и многоликость, что можно сказать и об американском обществе в целом. А с другой, - этот термин воплощает в себе направляющее течение в истории формирования мультикультурного социума США, отрыв от этнических корней и погружение в огромный унифицирующий мультинациональный плавильный котел.
В 1915 г. Х. Коллэн (Kallen) разрабатывает концепцию "салата", которую впоследствии именует теорией "культурного плюрализма"[12]. Согласно теории общественные группы объединяются происхождением, а не культурой. В настоящее время среди ученых все больше распространяется мнение, согласно которому современное американское общество и, соответственно его культура, представляет собой скорее салат, нежели плавильный котел. Это иллюстрация того, что различные культуры Америки не плавятся, превращаясь единую унифицированную гомогенную культуру, а вступают в кросскультурный диалог, сохраняют свои историко-культурные особенности, не синтезируясь друг с другом.
Существует и другая модель американской идентичности - "томатный суп", фокусирующаяся на культурной ассимиляции и "основанная на допущении, что иммигранты и их потомки адекватно адаптируются к англо-саксонским культурным паттернам"[12, c. 206]. Более точная, нежели остальные модели, она прекрасно работала с волнами иммиграции до 1960-х гг.
Эти концепции, как и многие другие, стали порождением своего времени и были призваны обслужить определенную политическую доктрину, после чего спрос на них снижался. Несмотря на адаптацию и ассимиляцию с доминирующей ценностной парадигмой, историко-культурные традиции внутри этнических сообществ сохранялись настолько тщательно, что "пришлые" культуры не могли раствориться до конца, становясь своеобразными очагами культурного наследия народов.
"Инженеры" нового общества
На протяжении XIX и XX веков национальные государства были вынуждены отвечать на серьезные социально-экономические и политические вызовы, масштаб которых возрастал благодаря всеобъемлющей взаимозависимости. Для сравнения: если "рост индустриализации XIX в. поставил вопрос об интеграции городского рабочего класса в институциональные рамки западного общества"[21, p. 21], подложив под национальное государство "бомбу замедленного действия", то распад мировой колониальной системы в середине XX в., усиливший миграционные потоки по системе "центр-периферия", привел весь "взрывной механизм" в действие. Угроза "публичной сфере" США и Западной Европы последовала на этот раз "не из внутреннего промышленного сектора, а из периферийной культурной среды", ставшей, в своем роде, "подарком колониальной эпохи" [21, p. 22]. Происходило масштабное наступление на национальные культуры государств, которые, к примеру, в СССР (после смерти И. Сталина) оставались неизменными только в деревнях[21, p. 23].
В этой связи, мультикультурализм, будучи системой представлений, ориентированной на развитие и сохранение в отдельно взятой стране и в мире в целом культурных различий и признающей права за коллективными субъектами - этническими и культурными группами - явился "важнейшим вызовом для культурной гегемонии национального государства"[21, p. 21], выводящим из игры буржуазные принципы политического либерализма.
Мультикультурализм можно считать социокультурной парадигмой глобализации, идеологией, сформированной после Второй мировой войны "новыми левыми" как реакция на европейский нацизм и фашизм. Будучи продуктом теоретиков неомарксизма из Франкфуртской школы , произведенным "под заказ" атлантических элит и спущенным к массам решением "сверху", мультикультурализм стал "другой крайностью фашизма". Схожую точку зрения разделяют американские исследователи из Института им. Айн Ренд М. Берлинер и Г. Халл, утверждающие, что "сторонники "разнообразия" и "мультикультурализма" видят мир через цветные линзы и разделяют людей по признаку расы и пола, претворяя в жизнь принципы подлинного расизма"[14]. Ученые констатируют: "раса для мультикультурализма - детерминанта мышления и человеческой идентичности в целом", "возводящая непреодолимую пропасть между людьми, якобы не имеющими ничего общего, кроме кровных уз"[14]. В этой связи, опыт Канады, официально взявшей с октября 1971 г. мультикультурализм на вооружение для преодоления противоречий англо-французского "бикультурализма", явный тому пример.
Несмотря на то, что "идеология мультикультурализма не нашла себе общепризнанного выражения в форме, скажем, манифеста или программы, тем не менее она объективно существует - как своего рода цепочка сигнальных огней или опознавательных знаков, выход за пределы которых строго воспрещен". Понятие "мультикультурализм" вводит в заблуждение: "можно подумать, что дело касается какого-то направления в научных исследованиях (так, кстати, и трактуют его некоторые наши ученые комментаторы)". В действительности же "мультикультурализм - это именно идеология, "слив" из сообщающихся сосудов современного неомарксизма"[6]. Терминами "мультикультурализм" и "мультикультурный" иногда обозначают культурную, языковую и конфессиональную мозаичность населения страны или региона, иными словами, культурное многообразие населения. Однако, более удобным, представляется термин культурное многообразие, или культурная мозаичность, в то время как понятие мультикультурализм обозначает политику государства, направленную на поддержку и правовое обеспечение такого многообразия, а также философско-идеологическое и теоретическое обоснование такой политики [10]. Некоторые исследователи используют мультикультурализм в качестве "общего термина, характеризующего морально-политические требования и особенности уязвимых групп населения, в том числе афроамериканцев, феминисток, сексуальных меньшинств и инвалидов", большинство теоретиков резонно "связывают понятие с волнами иммиграции различных этнических и религиозных групп"[16].
Фактором, стимулирующим современную миграцию и, как следствие, реализацию политики мультикультурализма, становится усиливающееся социально-экономическое неравенство между Севером и Югом, что сопровождается "повышением прозрачности государственных границ и глобальной демократизацией". По мнению неомарксистов, это обстоятельство усиливает "требование всех эксплуатируемых "золотым миллиардом" народов радикально изменить систему общемирового распределения", превращаясь в "важнейший источник мировых потрясений"[2]. Принимая во внимание, что "международные миграции рабочей силы были характерной чертой капиталистической мирэкономики на протяжении всех пятисот лет ее существования", неомарксисты констатируют: "условия существования капитализма серьезно изменились, и вместе с ними изменились параметры и особенности миграционных процессов". Во-первых, "новые средства коммуникаций, в том числе информационных и транспортных, серьезным образом упростили процесс миграции". Во-вторых, "глобальная экономическая и демографическая поляризация создает ранее невиданное давление, выталкивающее массы людей с Юга в миграционные потоки, движущиеся в разные регионы Севера"[2].
Указывая на односторонность учения К. Маркса, неомарксисты заявляли, что нельзя рассматривать экономические отношения в отрыве от существующих в обществе отношений и связей, объединяемых термином "культура". Отсюда проистекал вывод: "освобождение" пролетариата немыслимо без разрушения культуры, квалифицированной ими как "буржуазная", необходимо "разрушить господство человека над самим собой"[2].
Эта проблематика нашла довольно органичное и целостное выражение в понятии мультикультурализма или мультикультурного проекта, затронувшего самые различные сферы общественной жизни и ее осмысления - от политики и социологии до литературы и искусства. Мультикультурализм явился одним из всеобъемлющих факторов или атрибутов современной культуры США, определить который однозначно, как, впрочем, и понятие мультикультуры - его предмет и, в определенной мере, идеал, достаточно сложно. Это и социокультурная утопия, и академическая "мода", и художественная практика, и отражение новой формирующейся (пост)национальной идеологии. В сферу интересов мультикультурализма в самых различных его проявлениях попадает прежде всего проблема единства и разнообразия, взаимоотношения "я" и "другого" или "других", как и шире - субъектно-объектная проблематика, вопросы релевантности познания, истины, полемика по поводу релятивизма и универсализма, политика и структура власти, наконец, проблемы репрезентации и идентификации [11].
Для того чтобы четко представлять аргументы сторонников искусственного конструирования мультикультурного социума как продукта политических решений, проводимых в т.ч. по каналам Франкфуртской школы, целесообразно обратиться к феномену "культурных войн" между консерваторами-традиционалистами и неомарксистами. Так, П.Дж.Бьюкенен в книге "Смерть Запада" обрушивается на "новых левых" всей мощью своей критики, основанной как на объективных научных оценках духовно-нравственных, социально-политических, этноконфессиональных аспектов жизни современного американского общества, так и на производных отсюда субъективных выводах. Бьюкенен, в частности, пишет: "Новые марксисты рассчитывали добиться своего не прибегая к насилию, через десятилетия кропотливого труда. Победа станет возможной, лишь когда в душе западного человека не останется и малой толики христианства. А это произойдет, лишь когда новый марксизм завладеет всеми средствами массовой информации и общественными институтами. При содействии Колумбийского университета беглецы (Т.Адорно, Э. Фромм, В. Райх, Г.Маркузе, бежавшие из Европы с приходом к власти в Германии Гитлера - прим. авт.) обосновались в Нью-Йорке и стали прилагать свои таланты и силы к подрыву культуры страны, которая дала им приют" [1, c. 115, 116].
Американский политик подвергает "обструкции" теорию франкфуртцев, критиковавшую все без исключения элементы западной культуры, породившую, на его взгляд, "культурный пессимизм", безнадежность и отчаяние по отношению к собственной стране. Кроме того, подчеркивается искусственная "криминализация" среднего класса, а также института семьи и других традиционных ценностей: "Обнаружив зародыш фашизма в патриархальной семье, Адорно отыскал и место обитания этого зародыша - традиционную культуру"; "еще одним достижением Хоркхаймера и Адорно - поясняет Бьюкенен - был тезис о том, что дорога к культурной гегемонии лежит через психологическую обработку, а не через философский диспут. Американских детей следует приучать в школе к мысли, что их родители - расисты, шовинисты и гомофобы и что им необходима новая мораль. Сама Франкфуртская школа остается почти неизвестной большинству американцев, однако ее идеи широко распространялись по педагогическим колледжам в 1940-х и 1950-х годах" [1, c. 120]. Один из основных постулатов школы заключается, по информации П.Бьюкенена, в важности того не какими знаниями дети овладеют, а то усвоят ли они "правильное" отношение к жизни.
Цитируя У. Линда - директора Центра культурного консерватизма при фонде "Свободный конгресс" - в контексте влияния массовой культуры и СМИ как инструмента культурно-информационной политики и "мягкой силы" на молодое поколение американцев, Бьюкенен пишет: "Индустрия развлечений полностью поглотила идеологию марксистской культуры и проповедует ее не только впрямую, но и иносказаниями: сильные женщины побеждают слабых мужчин, дети оказываются мудрее родителей, честные прихожане разоблачают вороватых священников, черные аристократы справляются с насилием в районах белой бедноты, гомосексуалистов принимают в лучших домах:Это все сказки, извращения реальности, однако масс-медиа делают из сказок быль, превращают их в реальность более явную, нежели мир за окном"[1, c. 122].
Мысли П. Бьюкенена и других американских консерваторов, похожие скорее на крик души отчаявшегося человека, или воина, стоящего посреди поля брани в стане, значительно уступающему по численности и вооружению войску противника, представляют особую ценность и интерес в контексте рассмотрения американской поп-культуры как действенного инструмента "мягкой силы" внутри и вовне государства, а также при анализе СМИ в качестве инструмента управления массовым сознанием.
На этот счет, развивая критику Франкфуртской школы, Бьюкенен отмечает: "СМИ Америки превратились в осадные орудия в войне культур и в самое надежное средство оболванивания молодых: В прошлом общественные устои подрывались словами и книгами, но Маркузе был уверен, что секс и наркотики - оружие куда более действенное. В книге "Эрос и цивилизация" он выдвинул знаменитый принцип удовольствия: "Занимайся любовью, а не войной": Для новых марксистов не было цели важнее, чем уничтожение института семьи, которую они рассматривали как типичный пример диктатуры и как инкубатор шовинизма и социальной несправедливости"[1, c. 123]. В результате, по информации Бьюкенена, в современных США традиционные семьи составляют не более четверти от общего числа проживающих вместе людей.
Изложенное становится еще более понятным с учетом общедоступной информации о специфике работы существовавшего механизма реализации решений клубных объединений мировой элиты (например, Бильдербергского клуб) через "подведомственные" исследовательские учреждения - Тавистокский институт, Стэнфордский исследовательский институт и широкий спектр прочих исследовательских организаций в сфере социальной инженерии и прикладной социальной психиатрии. Многие из таких "фабрик мысли" были академическими оплотами неомарксистов, результатом деятельности которых (в т.ч. по Бьюкенену) является социокультурная картина сегодняшней Америки (итоги сексуальной революции, изобретения и стремительного роста использования средств контрацепции с середины 1960-х гг., деградации морали отношений между полами, разрешения и стремительного роста числа абортов, культивации феминизма и политкорректности, возведенной в ипостась неприкосновенной ценности и т.д.).
При этом в современных США наряду с неизменным официальным идеологическим вектором универсализации своей культурной идентичности и отождествления с "американской нацией" - надэтнической гражданской категорией - все более проявляется тенденция к "консервации", самоизоляции и замыканию внутри этнических сообществ. Приоритетом становится диаспоральность и этничность, нежели наднациональные мировоззренческие категории и политические установки. Стремление к сохранению уникальных традиций, социокультурных и этноконфессиональных особенностей народов, а также государственного суверенитета рождается как естественная реакция общества на многоуровневую унификацию, искусственное "размывание" границ и замену государственно (национально) ориентированной модели социально-экономического развития на суррогатную идеологию универсализма.
Глобальное прочтение идеологии мультикультурализма: Хартия Земли
Наряду с неомарксистами, большое влияние на современную теорию мультикультурализма оказала либеральная концепция Чарльза Тейлора. В своем известном эссе "Политика признания" канадский политический философ делает попытку реконструкции европейской субъектности, предлагая новую философскую трактовку субъекта и межсубъектных отношений. При этом "он исходит из представлений об основах справедливого устройства современного общества, разделяемых многими другими современными авторами", которое должно "обеспечивать нормальное развертывание тех моральных и психологических процессов, посредством которых человек обретает уверенность в своих силах, самоуважение и ощущение собственной ценности и социальной необходимости"[19, p. 75-106].
Тейлор первым заговорил о политике признания, понимая под этим не только "официальное признание существования того или иного меньшинства в рамках государства, но и признание прав этого меньшинства, влекущее справедливое и равноправное его включение в социальную, культурную и политическую жизнь страны, т.е. полноценное гражданство". С его точки зрения, "потребность в признании - жизненно необходима, поскольку представляет собой один из аспектов развития современного субъекта, включающий не только требования равенства, но и гарантии самовыражения". Лишь "взаимное уважение групп субъектов дает основу их моральным требованиям взаимного признания прав друг друга на культурную самобытность". Иными словами, "требования равенства предшествуют и являются основой обеспечения права на свободу культурного самовыражения"[19].
Применительно к европейскому мультикультурализму Тейлор считает, что "интегрировать вновь прибывших и бороться с дискриминацией можно только в том случае, если общество принимающей страны убеждено, что приток иммигрантов - это благо, если население приветствует большее культурное разнообразие, поскольку считает, что оно способствует более динамичному развитию и раскрытию творческого потенциала". Таким образом, по Тейлору, возникает то, что может быть названо "идеологией мультикультурализма", "представление о том, что наше общество способно приветствовать и интегрировать различия". В качестве примера именитый автор приводит Канаду, где такого рода идеология очень сильна[3].
Известный американский социолог и филантроп Стивен Рокфеллер , специализирующийся на проблемах образования и планирования семьи, восхваляет идеи Тейлора, подчеркивая, что мультикультурализм и "политика признания" могут привести человечество к свободе, равенству и демократии[15, p. 87]. Научные изыскания канадского философа позволили потомку влиятельной фамилии глобализировать постулаты культурного многообразия, придав им форму закона. Создав совместно с бывшим главой СССР М. Горбачевым и М. Стронгом (председатель и основатель Совета Земли) Хартию Земли - международную декларацию основополагающих принципов и ценностей для создания устойчивого и мирного глобального общества в XXI в.- С. Рокфеллер провозглашает мультикультурализм основной моделью существования будущих поколений.
Хартия Земли была преподнесена как результат длительного (десятилетнего) всемирного диалога между представителями разнообразных культур, вероисповеданий и идеологий по поводу объединяющих все человечество общих целей и моральных ценностей. Возникшая изначально как проект ООН, Хартия продвигалась под эгидой глобальной гражданской инициативы, что позволило ей получить официальное признание и поддержку более 4,800 организаций во всем мире, в том числе, национальных правительств и таких солидных международных организаций, как ЮНЕСКО и Всемирный союз охраны природы (IUCN). Правоведы признают, что Хартия Земли - международный "мягкий закон", который, как это имело место со Всеобщей декларацией прав человека, сначала приобретает морально-нравственный статус, юридически не обязывая страны ООН им подчиняться, а затем, получая все большую политическую поддержку, признается в качестве "жесткого" международного закона, соблюдаемого всеми.
В преамбуле документа, принятого в марте 2000 г. на собрании Комиссии Хартии Земли в штабе ЮНЕСКО в Париже, было зафиксировано, что "при огромном разнообразии культур и форм жизни (курсив мой - Г. Ф.), мы являемся одной семьей и единым мировым сообществом с общей судьбой" и "должны объединиться и создать устойчивое глобальное общество, основанное на уважении к природе, правам человека, экономической справедливости и культуре мира". Для поддержки мультикультурализма в глобальных масштабах, в шестнадцать принципов Хартии Земли вошли "культура толерантности" и "особое внимание к правам коренных народов и различных меньшинств"[9, c. 5].
Руководящий орган - Совет Земли (функционирует на базе ООН с 1992 г.), претворяющий в жизнь управленческие решения через Международную комиссию Хартии Земли, созданную в 1997 г. при поддержке Международного Зеленого Креста (экологической организации, обязанной своему появлению в 1993 г. М. Горбачеву). Среди известных имен, участвующих в работе Совета Земли, значатся: Дж. Картер, бывший президент США; Р. Макнамара, бывший министр обороны США; К. Шваб, президент Всемирного экономического форума в Давосе; Р. Любберс, бывший премьер-министр Нидерландов; С. Ганди, лидер Индийского национального конгресса; С. Эрнандес, бывший председатель Межпарламентского форума обеих Америк; а также В. Котляков, директор Института географии РАН.
Пропаганда идеологии мультикультурализма осуществляется Советом Земли через многообразную глобальную сеть, названную "Инициативой Хартии Земли". Инициатива - массовое движение глобального гражданского общества. Среди его участников ведущие международные учреждения и организации, национальные правительства и их учреждения, университетские ассоциации, неправительственные организации (международные и национальные) и местные общины, муниципалитеты, разнообразные конфессиональные группы, школы, культурные организации, представители частного бизнеса, ученые, равно как и тысячи частных лиц[9, c. 6].
Упадок национальных государств Европы?
Последние десятилетия XX века в США были отмечены очередным всплеском "культурных войн", в центре которых стояли такие понятия как национальный канон и традиция, проблема соотношения единства/разнообразия/различия в американской культуре, "революция идентичностей", наконец, мультикультура, или культурная многосоставность, что легли в основу понятия "общества и культуры разнообразия" - социокультурного комплекса, посредством которого Америка представляет себя в последние десятилетия, то есть модели, в очередной раз, выводящей на первый план центробежные и гетерогенные тенденции в развитии национальной культуры[11].
Причем подобная ситуация складывается не только в Новом Свете: для большинства государств культурное многообразие становится нормой. Феномен заключается в повсеместном росте торговли, туризма, международного диалога ученых и деятелей искусств, мобильности квалифицированных специалистов и миграции, приводящей к тому, что в большинстве стран проживает значительное число людей, принадлежащих к другим культурам[7]. Практически "везде можно встретить представителей хотя бы одного культурного меньшинства - иностранных туристов и бизнесменов". Многие "страны можно назвать многообразными в культурном плане уже потому, что они открыты внешнему миру - представители любых народов могут туда свободно приезжать, уезжать, а иногда и оставаться"[7].
В этой связи, мультикультурализм явился своего рода "данью", которую богатые страны выплачивают бедным. Однако, если для Соединенных Штатов и Канады высокие иммигрантские потоки - историческая форма существования, то для европейских стран - неминуемый крах национального государства, вызванный тем, что численность государствообразующих народов постепенно размывается. Так, английский политолог и член элитарного Королевского института международных дел Дж. Линдли-Френч с сожалением пишет о "великой иммиграционной катастрофе" в Британии, где гипериммиграция, приближающая население страны к 70 миллионному рубежу, "представляет реальную угрозу для английского общества, культуры и социальной инфраструктуры"[8]. Причем проблема анализируется с точки зрения суверенитета туманного Альбиона: "Приверженность британского истеблишмента идее культурного многообразия приводит к умножению числа граждан Великобритании, преданных интересам других стран"[8].
Вызовы, связанные с иммиграцией, - не новая тема и для Германии. Десятилетиями немцы - и родившиеся в Германии, и вернувшиеся на свою исконную родину из-за рубежа, - придерживаются мифа, что гастарбайтеры - рабочие-иммигранты, приехавшие в страну в 1960-е и 1970-е гг. и помогавшие сотворить "экономическое чудо", - не собираются оставаться здесь навсегда. Неудивительно, что многие из тех, кто остался, не смогли успешно интегрироваться в немецкое общество. В течение нескольких десятилетий немцы испытывали нарастающую озабоченность из-за проблем с иммиграцией. Вместе с тем, они редко высказывали вслух свои тревоги[13].
Современный протест немецкого истеблишмента выражен в книге Тило Сарацина "Германия - самоликвидация", ставшей в ФРГ бестселлером. Автор утверждает, что "иммигранты уничтожают Германию". С точки зрения Сарацина "большая часть арабских и турецких мигрантов не только не желают, но и не могут интегрироваться в немецкую культуру, и, чтобы избежать ускоренной гибели нации, государству необходимо принять срочные меры, начав с радикальной перестройки системы соцобеспечения"[13].
2011 г. красноречиво ознаменовал новый этап в подходах европейских стран к построению мультикультурной социальной среды. Канцлер ФРГ А. Меркель, президент Франции Н.Саркози, бывший премьер-министр Испании Х. М. Аcнар, премьер-министр Великобритании Д. Камерон и вице-премьер Нидерландов М. Верхаген в унисон признали крах политики мультикультурализма в своих странах. Озабоченные "пассивной толерантностью", руководители ЕС призывают воскресить "мускулы либерализма"[17]. Складывается впечатление, будь-то, мультикультурализм терпит поражение на всем европейском континенте, охватывая даже бывшее владение Британской империи - Австралию, где аналогичные заявления превратились в норму.
По мнению Постоянного представителя России при НАТО Д. Рогозина, "крах европейского мультикультурализма был предсказан еще десятилетие назад", "причем не только критиками справа - консерваторами и националистами, но и такими рафинированными либералами, как Сейла Бенхабиб" . В своих работах "она настойчиво и убедительно доказывала, что предоставление привилегий этническим и расовым группам противоречит либеральным основам западной демократии и несовместимо с фундаментальными представлениями о свободе и равенстве". Таким образом, "опасность повторения "римского сценария" - падения античного Рима под натиском варварских орд - выглядит уже не интеллектуальной провокацией, а реалистичной оценкой ситуации, складывающейся в Западной Европе"[4].
Предполагалось, что новая европейская культура полностью отрешится от консерватизма, национализма и христианской религиозности, - и станет удобной "толерантной" средой для снятия старых конфликтов и адаптации вновь прибывающих иммигрантов из стран Юга к "свободному миру". Произошло обратное: радикально ослабленная "автохтонная" культура Европы ничем не привлекала иммигрантов. Массово переезжая в Старый свет, они сохраняли свою самобытность и обособлялись от "безликих европейцев"[4].
Нынешние противоречия в Европе связаны с чрезмерной ослабленностью Старого света, утратившего потенциал социокультурной сопротивляемости собственноручно взрощенной проблеме - поощрения иммиграционных потоков пассионарных представителей культуры Юга. Следствием умалчивания проблемы и отсутствия конкретных шагов по решению задачи стало стремительное политическое "правение" Европы. Основной мотив этого процесса связан с тем, что "толерантность и мультикультурализм в европейском исполнении работают не на интеграцию иностранцев или, тем более, их ассимиляцию (как в прошлые века), а на сегрегацию и создание "пятой колонны" Юга"[4]. Подобная политическая линия необратимо изменяет демографическую и этноконфессиональную картину большой части стран региона.
Вместе с тем нельзя игнорировать культивируемые в среде иммигрантов контркультурные протестные настроения, высокую криминогенность и социальную опасность для коренного населения, исходящую от этнических анклавов внутри европейских городов. Отдельный блок вопросов, порождающий противоречия - динамичное возведение мечетей в традиционно христианских странах Европы вплоть до выкупа объектов недвижимости и оснащения их под нужды прихожан исламского вероисповедания, полемика вокруг законов о запрете ношения паранджи и т.д.
В результате создается беспрецедентный доселе феномен - "националистический Интернационал", объединенный общим противостоянием глобальному управляющему классу и стремлением к сохранению естественного образа жизни, благосостояния и культурного потенциала своих народов[5]. Об этом свидетельствует возрастание поддержки гражданами европейских государств правых патриотических партий, в программах которых содержится антииммигрантская риторика и стратегия действий в поддержку аутентичных европейских культур, а также защита прав и безопасности европейцев.
Таким образом, есть основания рассматривать динамику происходящих в Европе и Северной Америке социокультурных процессов не в последнюю очередь как результат официальных политических решений по привлечению дешевой рабочей силы и "освежения крови" экономического организма государств за счет миграционных потоков с одной стороны, а с другой - как продукт политических проектов - социальных экспериментов по искусственному формированию мультикультурной общности народов с идеологической наднациональной доминантой.
Одна из основных причин краха политики мультикультурализма в Европе и неизбежно нарастающего кризиса в США (согласно реальной картине межэтнические противоречия в Америке не исчезали, а сегодня только нарастают) - противоестественность попыток искусственного смешения культур там, где отправные исторические, социокультурные, хозяйственно-экономические, ментальные и прочие различия делают перспективу реализации таких проектов нереалистичной. Особенно в том случае, когда основная нагрузка по содержанию вновь прибывающих пополнений в семьи мигрантов (живущих на социальные пособия) ложится на плечи налогоплательщиков из числа коренного населения. Это приводит к постепенному ослаблению прав национального большинства по отношению к меньшинству и фактическому лишению правовых и политических инструментов противодействия экспансии.
Со временем, упадок государствообразующих народов, ставший возможным благодаря аппликации идеологии мультикультурализма, будет форсировать "децентрализацию государств". В Евросоюзе "эта тенденция явно прослеживается на территории Бельгии (Фландрия и Валлония), Франции (Корсика), Испании (Каталония и Баскония) и Британии (Шотландия и Северная Ирландия)"[18, p. 11-13].
Применительно к России, правомерно отметить, что мы обладаем уникальным и эффективным многовековым опытом построения мультикультурной общности народов, превосходящий американскую и европейскую модели. Наша история может служить наглядным примером для формирования многонациональных социумов будущего. Вместе с тем, необходимо признать наличие других специфических внутренних сложностей и крупных проблем, связанных с выстраиванием национальной политики в России на современном этапе.
Список литературы:
1. Бьюкенен Дж. П. Смерть Запада. М.: АСТ, 2004.
2. Валлерстайн И. Социальная наука и коммунистическая интерлюдия, или К объяснению истории современности // Полис. 1997. № 2. Стр. 12. Цит. по: Чесноков А. С. Миграционная проблематика в современных парадигмах международных отношений: неореализм, неолиберализм и неомарксизм. http://proceedings.usu.ru/?base=mag/0061(04_06-2008)&xsln=showArticle.xslt&id=a15&doc=../content.jsp.
3. Выступление канадского философа Ч. Тейлора на Мировом политическом форуме в Ярославле (10 сентября 2010 г.) http://2010.gpf-yaroslavl.ru/viewpoint/CHarl-z-Tejlor-Zaschischaya-mul-tikul-turalizm.
4. Выступление постпреда России при НАТО Д.О.Рогозина на Мировом политическом форуме в Ярославле (2011 г.) http://www.kro.su/kronews.php?id=91.
5. Делягин М. Мировой кризис и Россия в нем http://forum-msk.org/material/video/6061576.html?pf=2.
6. Каграманов Ю. Куда ведет Америку "тихая революция". http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2009/6/ka11.html.
7. Кукутас Ч. Теоретические основы мультикультурализма. http://inliberty.ru/library/study/327/.
8. Линдли-Френч Дж. Великая иммиграционная катастрофа. http://www.globalaffairs.ru/number/Velikaya-immigratcionnaya-katastrofa-15368.
9. Международная Хартия Земли // Международный совет инициативы Хартии Земли. Пособие, 2008.
10. Соколовский С. В. К критике политики мультикультурализма http://heritage-institute.ru/images/6/6d/EM14_p47-60.pdf.
11. Тлостанова М. В. Проблема мультикультурализма и литература США конца XX века. http://www.dissercat.com/content/problema-multikulturalizma-i-literatura-ssha-kontsa-xx-veka.
12. Хантингтон С. Кто мы? М.: АСТ, 2004.
13. Якоби Т. Иммиграционная дилемма Германии. http://www.globalaffairs.ru/number/Immigratcionnaya-dilemma-Germanii-15356.
14. Berliner M., Hull G. Diversity and Multiculturalism: The New Racism / Ayn Rand Institute http://www.aynrand.org/site/PageServer?pagename=objectivism_diversity.
15. Gutmann А. Multiculturalism: Examining the Politics of Recognition. New Jersey: Princeton University Press, 1994.
16. Multiculturalism / Stanford Encyclopedia of Philosophy http://plato.stanford.edu/entries/multiculturalism/.
17. Neuding P. The Cultural Contradictions of Multiculturalism. http://www.project-syndicate.org/commentary/neuding1/English.
18. Rex J, Singh G. Multiculturalism and Political Integration in Modern Nation-States: Thematic Introduction // International Journal on Multicultural Societies (IJMS), Vol. 5, No. 1, 2003.
19. Taylor C. The Politics of Recognition // Amy Gutmann (ed.) Multiculturalism and "The Politics of Recognition". Princeton: Princeton University Press, 1992.
20. Taylor S. The Challenge of Multiculturalism In How Americans View the Past and the Future. http://www.ihr.org/jhr/v12/v12p159_Taylor.html.
21. Tiryakian E. Assessing Multiculturalism Theoretically: E Pluribus Unum, Sic et Non / Multiculturalism and Political Integration in Modern Nation-States // International Journal on Multicultural Societies (IJMS)Vol. 5, No. 1, 2003.
22. Toynbee А. A Study of History. N. Y.: Oxford University Press, 1948. Цит. по. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003.